А я ехал именно туда, где все это происходило.

На дороге внезапно возникла воронка от разрыва, и я, не успевая ее объехать, приподнялся на подножках и прибавил газу, чтобы разгрузить переднее колесо. Мотоцикл перепрыгнул воронку, ударившись картером о противоположный край, зад слегка потащило в сторону, но я прибавил газу, стабилизируя движение, и поехал дальше.

Разрывы все приближались и приближались, я уже начал слышать, как снаряды свистят над головой в конце баллистической дуги, прежде чем разорваться…

А потом, совершенно неожиданно, один из них взорвался прямо передо мной…

По ушам громко хлопнуло, зло и яростно прожужжали мимо осколки, и один попал даже в меня — лопнула Личная Защита. По мотоциклу глухо простучало.

Не знаю, выдержал Барьер все попадания или нет, но по крайней мере, двигатель не заглох. А значит — надо двигаться вперед!

Все повороты уже закончились, дальше до больницы практически прямой путь, возможно, я обгоню снаряды!

Я прижался к рулю поближе и еще сильнее выкрутил рукоять газа, загоняя тахометр в начало красной зоны и заставляя двигатель уже не реветь, а выть на максимальных оборотах!

Ничего, потерпит.

Немного осталось доехать, потерпит. Выдержит. А если и нет — хрен с ним, главное, быстрее!

Дома слева и справа мелькали с такой скоростью, что слились в одну серую сплошную стену. Там и тут постоянно слышался грохот снарядов, то с одной стороны, то с другой, и единственное, что можно было сказать точно — я действительно обгонял их волну! Медленно, но обгонял!

Если первый снаряд, который едва не попал в меня, упал далеко впереди, то сейчас они рвались где-то на одном со мной уровне!

Еще двадцать секунд напряженного воя двигателя и мелькающих мимо стен домов — и разрывы начали сдвигаться всё дальше и дальше, оставаясь у меня за спиной! Еще десять секунд — и я уже определенно их обогнал, осталось только добраться до больницы, я уже видел ее угол, торчащий из-за здания в трех кварталах от меня…

И в этот момент двигатель не выдержал.

Подо мной резко хлопнуло, ноги обдало жаром, под задницу словно какой-то силач отвесил королевский пинок, и меня буквально выбросило с мотоцикла!

Сгруппировавшись в воздухе, я покатился по асфальту, отрешенно отмечая, как лопаются одна за другой все оставшиеся Личные Защиты и понимая, что их не хватит, чтобы я остался цел после такого падения на предельной скорости.

И все же Защита меня спасла.

Если бы я покатился по дороге, ломая об асфальт конечности, здесь бы, возможно, все и закончилось, но меня выбросило в сторону, и я прилетел аккурат в стену одного из домов.

Первая Личная Защита поглотила урон от взрыва, а вторая — от столкновения со стеной, и хруст, который я услышал при контакте был не от моего позвоночника, а от бетона, которому заклинание отдало кинетическую энергию.

И все равно воздух из легких выбило капитально, и я несколько секунд потратил на то, чтобы просто вдохнуть, провожая взглядом скользящий по асфальту и дымящийся мотоцикл. А спустя мгновение и пламя тоже вспыхнуло, быстро достигнув высоты второго этажа.

Разрывы снарядов снова стали приближаться, и, едва только я понял, что снова могу дышать, тут же потратил капельку зеленой маны на то, чтобы ускорить восстановление, поднялся на ноги и что есть мочи побежал к больнице.

Тут бежать-то осталось всего ничего, я должен успеть!

Проклятье, мне бы сейчас возможность входить в Изнанку! Да мне бы ее с самого начала, с того момента, как я сел на мотоцикл — тогда бы точно все было на мази!

Но у меня ее больше не было, и все, что мне оставалось — бежать. Бежать, а потом, когда дыхание наконец выровнялось — лететь, как на коньках, уменьшив силу трения между подошвами и асфальтом почти до нуля.

Но я все равно не успел.

Взрывы снова обогнали меня и загремели где-то впереди. Я все еще не видел здания больницы целиком, поэтому оставалось только надеяться, что ее не зацепило… А если и зацепило — то не сильно.

Но все надежды пошли прахом, когда я выскочил из-за угла и увидел больницу.

Ее словно разрубили надвое исполинским и очень тупым топором. Два крыла здания остались стоять, а все, что было по центру, превратилось в руины. Там и так ради внешнего вида все было сделано, в основном, из стекла, а теперь и вовсе — перестало существовать. Только завалы бетонных обломков и торчащая гнутая арматура.

И несколько тел, лежащих на парковке прямо перед больницей.

Судя по всему, они пытались выбежать из нее, спастись, укрыться где-то, но тщетно — осколки достали их.

Ближе всех, буквально через дорогу, лежала белокурая, коротко стриженная девушка в медицинском халатике. По ее волосам цвета платины расползалось багровое пятно, и на спине тоже виднелось несколько следов от попаданий осколков.

Она была мертва. Как и все остальные, скорее всего, кто был на парковке.

И, несмотря на то, что она лежала навзничь, и я отсюда не мог видеть ее лица, я почему-то подозревал, что знаю ее. Даже не так. Я точно её знал.

Чувствуя, как все бушевавшие до этого момента внутри меня чувства моментально замерзли, застыли во льду полного безучастия, абсолютного спокойствия, какое достижимо только в состоянии бесконечной ярости, я чеканными шагами пересек дорогу, присел рядом с девушкой и аккуратно, словно она все еще была жива, а я мог ей навредить, перевернул ее лицом вверх. Красивым лицом с точеным подбородком и огромными голубыми, сейчас мертвенно-мутными, глазами.

Так я и думал.

Это была Джулин.

Глава 19

Мне нечем было помочь Джулин.

Даже магия не всесильна, ведь и она не способна оживлять мертвых. Умирающих — да, но не тех, кто уже ушел на другую сторону линии жизни. Им не поможет уже никто и ничто.

Джулин была первой в этом мире, кто отнесся ко мне не как к восставшему из гроба чудовищу, не как к объекту важных научных экспериментов, даже не как к пациенту — а как к человеку.

Она помогала мне в тех вопросах, которые явно не входили в ее служебные обязанности, причем делала это даже не без удовольствия. Как и многое другое, кстати, что тем более не входило в ее обязанности.

Да, у меня не было на нее серьезных планов, да и у нее на меня, похоже, тоже, раз она так же легко отпустила меня, как я — ее, но все равно что-то нас связывало. Пусть даже это были всего лишь несколько дней, но это было хорошие и приятные несколько дней. В этом мире мало людей, с которыми я проводил столько же хороших дней.

И сегодня их стало еще меньше.

Все, что я мог сделать для Джулин — это аккуратно перевернуть ее на спину, поднять на руки и сделать несколько шагов по дороге, снова пересекая ее, уже в обратном направлении — туда, откуда я приехал.

Там, через дорогу от разрушенной больницы, щерился разбитыми витринами небольшой магазинчик, внутри которого все было повалено и порушено. Но это неважно — главное, что сам он уцелел. У него остались стоять стены, а, значит, даже если сюда снова полетят снаряды, они не смогут навредить Джулин второй раз.

Я забрался через разбитую витрину и аккуратно положил бездыханное тело между стеной и прилавком магазина — так, чтобы она оказалась защищена со всех сторон. Для этого пришлось отбросить ногой упавший со стойки кассовый аппарат, и он, дребезжа, покатился по полу, теряя из раскрывшихся ящичков монетки и купюры.

Я положил Джулин прямо на них и присел рядом. Протянул руку и положил ладонь ей на глаза, закрывая их, как будто маской. Через несколько секунд веки девушки от тепла руки нагрелись и я медленно повел рукой вниз, закрывая ее глаза.

— Я скоро вернусь, — тихо сказал я непонятно кому, просто потому что чувствовал, что надо что-то сказать.

Поднялся на ноги, нашел среди поваленных и поломанных манекенов какой-то отрез ткани почище, накрыл Джулин и вышел из магазина обратно на улицу.

Мертвым уже не помочь…

А вот живым, которые, вероятно, ещё оставались в обваленной больнице — вполне возможно.